Это случилось осенью. Не воспетой Пушкиным золотой осенью, а обычным ноябрьским вечером , когда над городом сгущаются сумерки, люди подавлены, и , кажеться, сама жизнь на время покидает массивы серых коробок, внутри которых живут такие же серые люди, с серыми чувствами и замыслами, под цвет этого давящего осеннего неба
Он стоял на крыше своей двадцатиэтажки, смотря на слепые точки прохожих, автомобилей, игры света на сырых мостовых, стенах и витринах постепенно погружающегося в ночь города. Это только в кино люди могут позволить себе уйти из жизни легко и непринужденно- ему же пришлось подумать о долгах друзьям, неоплаченном кредите на телевизор, он полностью вымыл и убрал квартиру, что и до контузии делал с трудом, долго собираясь с силами, и только имея к тому повод
С завещнанием все оказалось еще сложнее. Дело было даже не в том, что писать он мог только тремя пальцами, а в том что делить было нечего, не с кем, да и жалко. Хотелось взвалить долги на чиь-то плечи, да и телевизор неплохо бы было выкупить.
Как молния мелькнувшая мысль поставила крест на терзаниях- какое дело мне до этого, кому надо- сами вырвут себе в судах кусок.. Да прийдется побегать по судам- пусть знают, что свое добро я тоже трудомм добывал. Но главное было то, что не было подходящей кандидатуры, да были друзья, были родственники по крови, но не было родства по духу...Было, было , было..все в прошедшем времени, а разве не так?
В плеере, похоже единственной нужной вешью в доме играл "Наутилус"."И если есть этот край - мы с него прыгнем вниз...."Вот он этот край, шаг вперед и уйдешь и от крысиных и бегов и от мышиной возьни.
-Ой ли, уйдешь?-он вздрогнул от неожиданного голоса за спиной.-Сгинуть не значит уйти. Сколько хочешь утешай себя мыслью, что трус не может наложить на себя руки- примиривщийся и сдавшийся - может.
Он обернулся, и увидел человека. самого обыяного, ничем не примечательного человека. -Не спрашивай кто я, имя тебе ничего не даст, не спрашивай зачем я пришел, ты сам это знаешь. Это я задам тебе вопрос, хочешь ли ты жить?
-Нет.
-Но если я тебе верну новую силу, в придачу которой получишь новую? -Нет
-Я и не сомневался. Значит я пришел туда, куда надо. Юноша инвалид может превратится в здорового юношу, но тольки физически, кем он останется в душе? Но ведь ты еще и убивал людей, да, я вижу кровь на твоих руках! И не надо мне говорить, что война была за веру, за правду, или ты всего лишь исполнял приказ- это не оправдание. Как и то, что если бы ты не убил, убили бы тебя. Это грех всех стрелявщих в людей солдат, и дело даже не в том , настигли ли их пули цель. Но что бы делал мир без них? Что бы делало человечество без крови,насилия? Он бы начал застаиваться, загнивать... нет, это неоправдание, всего лишь факт, прямой и жестокий. Не эти ли мысли , кроме жалости к себе,тебя разбирали, когда ты лежал в госпитале? Ты пуст, и это не хорошо и не плохо, но пустое можно наполнить, серость же, несущяя столько е пользы как и пустота, занимат бесценное пространство. Именно поэтому я и пришел к тебе.Не говори , что ты не хочешь, у тебя всегда будет путь вниз.Ноги пошатнулись, глаза зашорились тьмой, и последняя мысль была о том, как будет глупо упасть в обморок...
Он очнулся у себя в кровати. Впервые за полгода не отягощенный мрачными мыслями.Нет, он не перестал думать,но теперь он воспринмал все по другому, чувства ушли, остался голый, трезвый разум.
За окном была ночь. На столе леало поравнное в клочья завещание. Лишь на одном пустом листе было написно корявым, его собстенным почерком- "Тымногое поймешь и многому научишься. Я не говорю все- все понять нквозможно. Тебя тоже ждет смерть, но теперь она прийдет к тебе позднее, и она не будет пугать тебя. Живи".