Холодный, пронизывающий морозными иголками, ветер вечерней Праги загонял людей в тепло и уют многочисленных кафе. В "Гранд кафе" всегда можно было найти вкуснющий кусок торта и горячий шоколад, а для Кати этого было более, чем достаточно перед сном. Задумчиво и спокойно смакуя вкуснятину она, как всегда, мысленно прокручивала главы, которые напишет завтра...любовные сцены, диалоги и погони вставали перед ней словно в картинках. "Стоп" - прервала она себя, чуть скосив глаза вправо - "Какой типаж, а!". За соседним столиком сидел молодой человек лет 30. Бурная писательская фантазия Кати, привыкшая воспринимать все образами, сразу отметила его отрешенно-спокойный взгляд и показавшийся "жестким" язык тела...добавив то, что человек сидел лицом к входной двери, сразу же возник образ - шпион.

Попросив еще чашку шоколада писательница продолжила бросать редкие, скрытные взгляды на свою "жертву", добавляя к первому впечатлению детали будто художник, отстраняющийся от мольберта перед новым мазком. Спортивно одетный человек был явно молод, но морщины придавали его лицу выражение сосредоточенной угнетенности. Взгляд, обращенный на улицу, был несфокусированным и словно искал что-то в дали. Спокойно откинутая голова на расслабленных плечах никак не сочетались с позой ног, будто подобранной для прыжка. Особенно заинтересовали Катю ладони, крепко обнимавшие большую чашку остывшего кофе - они напомнили ей отца, много лет фехтовавшего профессионально...такие же мягкие, с расслабленными пальцами, но в тоже время огрубевшие и напряженные в отдельных местах.

Не в силах перебороть все нараставшее любопытство девушка собралась было подхватить свои бумаги и подсесть к незнакомцу, но его взгляд словил ее посреди движения. Спокойные глаза с тенью мягкой улыбки и пригласительный жест спасли ее от нужды напрашиваться. Очутившись напротив него, вдохнув запах терпкого одеколона, Катя вдруг поняла - весь образ незнакомца сложился в единое целое...этот мужчина был стар, очень стар...он был словно монолит, стоящий черт знает сколько времени посреди бурного океана...недвижим и, будто, безвозвратно потерян...спокойный и уверившийся в судьбе. Они сидели молча, отбросив обязательные приличия и церемонии, просто отдавшись моменту вглядываясь друг в друга.

- Знаешь - заговорил он чуть хриплым, обволакивающим голосом - на Аляске есть очень странный памятник. По сути дела это просто отполированное полено...Однажды в городок пришел и поселился чужак. Большей частью времени он молчал, но однажды разговорившись сказал, что его жена умерла год назад и с тех пор он потерял покой...Он говорил: "У меня в душе дыра и пока я не найду для нее пробку уснуть не смогу". Он скитался по городку, ходил по лесам и однажды притащил в свой дом на отшибе большой кусок дерева. Никакого представления о плотничестве у него не было...5 долгих лет он работал, почти всегда закрываясь в одиночестве, но однажды перестал привычно появляться по вечерам в пивной. Пошедшие навестить его люди нашли охладевшее тело и лежавший рядом, будто зеркально отполированный по форме большой пробки, кусок дерева...

Катя и не заметила как разговор ушел далеко за полночь, как из уюта кафе они перешли на мерную прогулку по заиндевевшим улицам...голос человека обвораживал, убаюкивал и его хотелось все слушать и слушать. Вбирая, впитывая в себя образы его рассказов она не успела заметить как каблук попал в трещину на мостовой и сламался. Пойманная на середине шага девушка споткнулась, взмахнула руками и начала падать назад...точно в возникший свет фар гнавшей машины. Ночь зафиксировалась и остановилась...Катя ощущала каждую долю секунды как слайд в проекторе и даже успела удивиться. Человеческое тело просто не должно разворачиваться так, как получилось у ее спутника. Наверное почуствовав опасность спиной, он без толчка прыгнул назад, разворачиваясь уже в полете и откидывая девушку прочь от смертельного визга тормозов. "Наверное такое рукой можно гнуть гвозди" - возникла в ее голове мысль, а затем течение времени стало обычным. Страшной силы удар подхватил падавшего на мостовую человека, перевернул его, подкинул словно пушинку, сминая кости и раздирая сухожилия в клочья, превращая лицо в безликий окровавленный оскал...

Станица. Солнечный, полный радости и веселья, день. Казаки вскакивают в седло и, поднимая клубы пыли, несутся вперед...туда, где лихие люди напали на купцов. Рядом с батькой летит совсем еще молодой паренек, во взгляде которого восторг предстоящей сечи.

- Всмотрись в тень - говорит она тихо и монотонно, как делала до этого уже сотни раз. - Войди в тень, прими Тьму, почувствуй Сумрак - застоявшийся, затхлый воздух комнаты с закрытыми окнами мешает ему сосредоточится. Он все еще не может понять как же сделать то, чего хочет от него эта женщина...эта великолепная женщина, его душа...та, ради которой он ушел из станицы, враз порвав с привычной и понятной жизнью.

- Не отчаивайся - Говорит она, привлекая его к себе под мерный гудок поезда. - Мы найдем фолиант. Быть может не в Цюрихе и не сейчас, но у нас впереди все время мира.

Темные. Вокруг стола сидит 12 Иных. Он стоит за ее спиной и силой взгляда подтверждает каждое слово, выискивая в слушавших малейший признак возможного неподчинения. С его инициации прошло уже 35 лет...он - ее правая рука, заместитель, телохранитель, любовник.

- Это она! - в ее едва слышном голосе слышатся нотки безмерного восторга, а обращенный к нему взгляд полыхает ярким заревом, пуская мурашки по коже. Прижимая книгу к себе она целует его, будто впервые...дико, до крови, в исступлении.

Багровый закат уже не радует его как прежде...свежий морской воздух не вносит в мысли привычную легкость. С тех пор как она перешла все категории он чувствовал себя все более и более лишним, чужим, отстраненным. С легким вздохом она оборачивается к нему: "Я люблю тебя, Чин, но это - бессмысленно". Теплая и знакомая ладонь пробегает пальцами по щеке, останавливается на лбу, замирает...

Звон рапир вырывает его из привычных попыток уйти в себя. Зал стал единственной возможностью ожить, стать на миг самим собой, почувствовать вкус к жизни. От прошлого остались только робкие клочки воспоминаний, но рубиться любым холодным оружием он может и с закрытыми глазами одной рукой...умение стало частью его сути...сути, непонятной и покрытой угнетающей пеленой.

Вытянутая в струнку спина расслаблена и спокойна. Телохранитель сидит в полной тишине. Он может делать это часами, расслабившись и одновременно накрыв все вокруг неумолимым вниманием, ощущая движение каждой пылинки. За дверью работает глава его клана и до тех пор пока она не отпустит его, телохранитель будет заботиться о том, чтобы ей ничто и никто не помешали.

"Уже вечер" - подумалось ему. Сегодня голова болела гораздо больше обычного и концентрация то и дело терялась. Это жутко раздражало и вносило дискомфорт в его гордящуюся профессионализмом натуру. На посту такое было допускать нельзя и он начал было подумывать попросить смены...Внезапно он закачался, словно подхваченный шквальным ветром. Даже маг Вне категорий не всесилен и иногда ошибается...разорванные клочки разодранных воспоминаний раздирали ему голову, складываясь в единое целое. Спустя несколько минут он прислушался...вокруг не было ничего, кроме привычной тишины. "Если не знаешь что делать - делай шаг вперед" - вспомнил он слова прочитанной давно книги. Отбросив воспоминание о веселом, обрамленном знатными усами могучем лице отца, он встал плавным движением, сбросив оцепенение.

- Что такое? - она подняла голову и тоном вопроса выразила свое отношение к помехам в работе. Стилет впился в воздух, вгрызаясь в него и ликуя свободе. Два остальных непрерывным движением устремились вслед, сливаясь за сотые доли секунды единой серой полосой. "Прощаюсь с тобой, будто с легендой" - вспомнившаяся песня застала человека уже над трупом...никто не способен увернуться от удара руки, для которой бой стал почти смыслом жизни.

По разом постаревшему, невыражавшему никаких эмоций, лицу бегущего человека, беспрерывно текли слезы. Они смывали налет грязи с его души, заставляли отвергнуть само желание жизни. "Хватит, хватит, хватит" - повторял он про себя как мантру.

Поникшие плечи одиноко сидевшего на причале не отражали проклятий, которые он мысленно отпускал. Облик его колебался, освещаемый морским закатом, но каждый раз когда он начинал становиться прозрачным что-то заставляло его формироваться вновь. "Будь оно все проклято!" - закричал Чин срываясь, отдавая себя на волю судьбы, отпуская контроль, теряя память и сознание...

Он открыл глаза и одно это усилие, казалось, опустошило его до конца. "Боже мой, боже!" - услышал он всхлипывание покрывавшей его судорожными поцелуями женщины. -"Ты вернулся...жив...". "Доктор!" - она кричала как бешенная, не контролируя себя. "Доктор! Он открыл глаза!"

Чин не смог бы пошевелить даже кончиком пальца, а боль постоянными волнами пробегала по всему телу, но эту минуту он не променял бы ни на что. Испугавшись на миг, он всмотрелся в себя и блаженно улыбнулся - теперь он помнил все без остатка. Улавливаемые им эмоции женщины (Кати - напомнил он себе) вверли его в недоумение, но ответ оказался прямо на поверхности. Необьяснимым чудом он стал Светлым...тогда, на причале...вместо развоплощения он превратился в Светлого. "Пусть будет так" - мысленно прошептал он, улыбаясь начинавшейся заново жизни.