Количество мест: 1

Из воспоминаний «BAILEYS»


Данный текст запрещен к распространению как порочащий дело Света.
Ночной Дозор

Данный текст одобрен к распространению как способствующий делу Тьмы.
Дневной Дозор


Пролог

Шесть часов утра.
За окном занимался рассвет. Пока еще по-зимнему холодное солнце тщетно пыталось растопить слякоть московских улиц и обогреть одиноких, в столь ранний час, прохожих.
Где-то за стеной надрывно звенел будильник.
Я проснулся и только раскрыв глаза уткнулся в мерцающий в полумраке монитор.
Призывно мигала надпись «новая почта». Не без труда подавив зевок и по выработанной за годы юзнетовской жизни привычке кликнул на ссылку и стал читать письмо, которое оказалось по-спартански немногословным.
«Встретимся в 8:00 на ВДНХ.
Твой дядя, Городецкий Антон».
Стиснув зубы, я начал медленно против часовой стрелки, как гласит народная медицина, массировать виски. Голова раскалывалась после вчерашнего. Девчонка Ритка, из соседнего дома вместе с лучшим другом Славкой решили устроить пышные проводы. Все было скромно-пили пиво, курили «траву Логана», вспоминая которую даже сейчас глаза так и сходятся на переносице под невообразимым углом по отношению друг к другу.
За стеной по-прежнему дребезжал будильник.
Повинуясь неведомому порыву, я вскочил из-за компьютерного стола, за которым благополучно уснул прошлой ночью и, схватив валявшуюся неподалеку швабру (вчера Ритка отплясывала с ней изображая, Anastasia) и с криком: «Черт возьми, да вырубите вы, наконец, этот чертов будильник!», с пяток минут колотил ею в смежную с соседями стену, пока оттуда не послышалось сонное ворчание и не умолк будильник (по удаляющемуся звуку было похоже, что его запустили куда-то с балкона или окна).
Голова по-прежнему болела, но настроение слегка улучшилось.
Наспех проделав все полагающиеся утренние процедуры и впихнув в себя безвкусный «завтрак чемпиона» от Мивины, я оделся и вышел на улицу.
Было градусов 8 ниже ноля. Похоже, ночью прошел дождь-снег растаял, и теперь весь тротуар походил на болото. Мимо, не особо культурно прикрывая рукой зевки, стремительно спешили по своим делам прохожие с постными лицами. Уподобившись их примеру и проклиная российские дороги, я зашагал к ближайшей станции метро, разбрасывая мокрые брызги во все стороны. Из наушников старенького Sony Walkman, Сплин что-то напевали о снах, которые нам снятся, но вслушиваться пока не было желания.
Опустив по-привычке руку в карман, не без удивления нащупал там какую-то глянцевую бумажку. На поверку это оказалась открытка, которую должно быть, перед уходом незаметно для меня и Славки вложила Ритка. « Baileys, возвращайся к нам и не забывай нас», гласила она кривоватым почерком на фоне ромашек и бабочек.
Хм, можно подумать, если я еду на встречу к этому Городецкому, то обязательно останусь с ним жить. Вот же предки удружили. Мало того, что укатили на год в Англию налаживать свои дурацкие дела, так еще и меня решили сослать к дяде которого я в жизни не видел. А что если он окажется полным мудаком? Об этом они не подумали? Да нам ведь возможно и поговорить не о чем будет. Ну, уж нет, посмотрим, что он за птица и в случае чего домой-тринадцать лет, не маленький уже, сам о себе позабочусь.
Спустившись в метро и проехав половину пути, я ощутил на себе чей-то пристальный и кажется даже алчный взгляд. Но, обернувшись никого, не увидел и резонно предположил, что это утреннее похмелье дает о себе знать и ничего более. Впрочем, стоило мне отвернутся, как сразу же ощущение чужого взгляда на спине снова повторилось, и снова обернувшись ничего подозрительного я не увидел. В третий раз я просто проигнорировал въедливый взгляд и внимательнее вслушался в звучащую музыку.
Между тем поезд достиг станции ВДНХ и я, подталкиваемый в спину нетерпеливыми пассажирами, вышел на перрон. Было без четверти восемь. Городецкого нигде видно не было.
- Простите, вы не подскажите который час?
Передо мной оказалась девчонка лет четырнадцати пятнадцати, такой невероятной красоты, что в груди что-то бесстыдно дрогнуло, а сердце забилось чаще.
- Конечно,- выдавил я из себя, жутко смущаясь,-без четверти восемь.
- Спасибо,- ответила она, и мило улыбнулась, неожиданно нежно коснувшись своей рукой моего лица.- Ты славный.
И тут мир померк. Краски как будто выцвели и мир стал похож на старую фотографию; люди куда-то изчезли-слышались только их далекие голоса, а девчонка, потеряв все свое былое обаяние, осклабилась в каком-то неведомом мне вожделении, обнажив длинные белоснежные клыки.
- Ты славный, - снова толи повторила толи, простонала она и кинулась мне в объятья, сразу же вонзив свои клыки в мое беззащитное горло.
Перед глазами плясали разноцветные пятна, единственные краски в этом непостижимом месте. Я уже лежал на полу и похоже терял сознание от потери крови, которую, восседая на мне, верхом все еще пила вампирша, когда услышал громкий крик:
- Ночной дозор, выйти из сумрака!
Этого оказалось достаточно. Вампирша с недоумением оторвалась от моего горла, а я ведомый лишь жаждой мести со всей доступной мне силой и отчаянием вцепился зубами в ее руку, которую она все еще прижимала к моему лицу. Кровь тоненькой струйкой потекла в мой рот. И никакая она была не соленая, даже наоборот сладкая и приторная, но почему-то холодная.
Через миг чии-то руки схватили вопящую девчонку за плечи и окончательно оторвали ее от меня, после чего стали рвать на ней одежду. Пуговицы от зимней шубки и тоненькой сероватой блузки с треском разлетелись в разные стороны, обнажив девичью грудь. На белоснежной коже багровым пламенем светилось нечто похожее на татуировку или даже клеймо.
- Умри тварь, именем дозора,- произнес голос, которому принадлежали руки и, вцепившись в то самое клеймо со всей силы рванули его на себя.
Вампирша дико закричала, умирая в невыносимо ярком пламени. Последнее, что я видел, было ее тело, распадающееся на глазах снопом ультрамариновых искр.
Мир померк.
Много позже, не раскрывая веки, я слышал, как чей-то голос твердит, что нужно потерпеть, что помощь уже в пути, что все будет хорошо.
Но помощь, похоже, так и не пришла. Вместо нее лишь другой голос спокойно сказал, то, что я уже никогда не забуду:
- Оставь его Городецкий. Теперь он темный, а значит вы по разные стороны баррикад.


Глава 1. (10 лет спустя...)

Бейлис проснулся с первыми лучами солнца. Солнечные зайчики играли на поверхности огромного стеклянного стола.
Уснуть в конференц-зале было не плохой мыслью. В конце - концов, какой же он был бы темный, не пользуйся своим служебным положением в личных целях. Тьма тем и отличается от Света, что дает свободу.
Рядом на полу, уткнувшись носиком в собственный кулачёк, посапывала Тиа Карлеоне. Ее еще не коснулись первые солнечные лучи, а потому она спала, как может спать только темный - безмятежно. Вульгарное заблуждение, что
вампиры спят днем, а живут ночью. Нет. Как можно спать, когда светит солнце, от которого невыносимой болью раскалывается голова?
Внезапно он насторожился. Нечеловечески чуткий слух уловил слабые вибрации воздуха. Где-то там, глубоко-глубоко под землей, в переполненном вагоне метро, в своих маленьких наушниках кто-то слушал «Сплин». Ту же песню, что и тогда, в тот день, десять лет назад.
"Не будет проблем ни с женой, ни с полицией" пел Васильев, но он солгал: проблемы начались почти сразу же. Шутка ли дело, нападение дикой вампирши на 13-летнего мальчугана в метро, да еще оказавшегося родственником самого Городецкого. Помниться, как много тогда было
разговоров и бумажной писанины. Но дядя сдержал слово: выбил у начальства разрешение на жизнь незаконно инициированного вампира.
Плохое то было время. Перед человеком, неожиданно ставшим иным, открывался новый мир чудес, а кто-то спал и видел, как бы прикрыть туда дверцу. Но он все-таки стал иным, стал темным. Так распорядилась судьба, но, откровенно говоря, будь у него выбор, он все равно пошел на сторону Тьмы. Тьма это не зло, Тьма - это свобода.
Раздражало только презрение темных к вампирам и оборотням, которых считали низшими иными, потому как те получили свою силу не от природы, а случайно, спонтанно, не заслужено. Ну, ладно бы так думали о обормотах - они просто немытые звери, от которых дурно пахнет. Но вампиры?!
Нет, этого презрения он не мог снести.
Уже тогда он дал себе слово достичь самого верха, доказать, что лучше и сильнее всех, что вампир - это высший темный. Маг ограничен своим уровнем силы, вампир же не ограничен ничем! Знай только: пей кровь да учись!
И он учился. Даже пошел в Дневной Дозор, где познакомился с Костей Саушкиным (вот это был настоящий вампир!), который со временем смог до смерти напугать даже магов вне категорий, как светлых, так и темных. Ему каждый день приходилось доказывать, что он сильнее и умнее окружающих, но, не смотря на это, жизнь в ДД была скучна. В течение года, он патрулировал
улицы Москвы, которую называл теперь иной, на которых ничего не происходило. Скука смертная! Единственным преимуществом такой службы была
выдача лицензий на охоту. Каждый месяц он приходил в офис Дневного Дозора, и каждый месяц его дядя Антон Городецкий собственноручно выписывал ему лицензию. Сначала, правда, даже пытался урезонить племянника, уговаривал не
пить живую кровь, а потом просто не разговаривал: подпись на бланк, хлопал
печать и уходил, опустив голову. Светлый, одним словом, что с него взять?
Зато так он - молодой вампир уже в 14 лет достиг четвертого уровня силы.
Но прослужив тринадцати месяцев в ДД, устав от презрения, которое уже не высказывалось вслух, но все еще читалось в глазах не вампиров, он ушел в другую организацию, а точнее в театр. В Театр Вампиров. Там не выдавали лицензий, но зато вокруг были одни лишь собратья-вампиры.
Ах, какое это было время! Днем он писал в театральную газету, а по вечерам играл в спектаклях перед смертными людьми, которые даже не догадывались, что на сцене настоящие вампиры, которые только играют роль людей, что в свою очередь лишь играют роль вампиров. Настоящий авангард! От поклонниц не было отбоя. Дни кровавых оргий и разнообразных наслаждений сливались в один миг.
И был он тогда счастлив, как может быть счастлив только вампир.
Но время шло. Желание стать сильнее всех, взобраться на вершину пирамиды и доказать, что вампиры не низшие, а высшие иные, занозой, которую никак не вытащишь, сидело в мозгу. Поэтому он и ушел из театра и в последствии стал
одним из основателей новой темной организации. New Life, так она называется сейчас. Да, она еще в самом низу рейтинговой таблицы, но это удел всех новых образований. Пройдет еще немного времени, и все увидят, узнают его, Бейлиса.
Его плеча коснулась рука Тии и он вздрогнул, выныривая из омута воспоминаний.
- Бейлис, милый, задерни занавески. Это солнце светит просто невыносимо.
Он посмотрел на нее, потягивающуюся как кошка на солнце, и пробормотав нечто напоминающее "да, конечно, сейчас", как есть, нагишом отправился
зашторивать окно.
- Надо бы еще успеть одеться. Скоро соберется совет директоров, - бросила вдогонку Тиа.
Бейлис кивнул. Но в голове проносилась, то и дело возвращаясь лишь одна
мысль: "Новая жизнь только начинается!"