Мир изменился.

В голове гудит, но не от похмелья - на водку, кажется, появилась аллергия; зверски мучает жажда, но холодный Боржоми не в силах ее утолить; отражение в зеркале похоже на портретный эскиз, писанный грифелем на алебастровом полотнище - черты лица заметно заострились, а кожа побледнела.

Реклама ножей для рубки мяса с особо острым лезвием приводит в восторг – холодный шмат сырой свинины выглядит таким аппетитным – рот наполняется слюной, а неимоверная жажда усиливается. Улыбающаяся девчонка на экране смеется и откидывает назад голову в притворном голливудском жесте, демонстрируя всем свою тонкую, беззащитную шейку, а лично мне голубенькую ленточку сонной артерии, которая манит меня все сильнее и сильнее с каждым новым кадром.

События вчерашнего дня похожи на тушки попавших под винты корабля дельфинов, что выбрасывает прибой на берег - изрубленная, бесформенная масса, как ни крути, не разберешь где хвост, а где голова, по причине их элементарного отсутствия.

Вспоминается, что был трамвай, а в нем девушка - хорошенькая такая, с безупречной осанкой, что лишь подчеркивала симпатичную курносую попку да очень женственную грудь. Светлые волосы немного завитыми локонами ниспадали на плечи.

Что же я у нее спросил? Что же? Что-то весьма идиотское… Ах да: «Простите, вы не подскажите где здесь вагон ресторан?» (да, при знакомстве с девушками я всегда предпочитал импровизацию). Помню, как обворожительно мило, в совсем еще детском удивлении округлились ее глаза, и она спросила: «Ой, а разве такое бывает? Это ведь всего лишь трамвай». И тут меня понесло…
- Конечно, бывает. Например, в Токио.
- А вы были в Токио?
- Да, я только что вернулся из Японии,- соврал и не задумался.- Знаете, там ездят такие небольшие трамвайчики-рестораны. Они колесят по всему городу, так что можно не только вкусно поесть, но и осмотреть город.
- Как это мило! А, правда, что они там едят сирую рыбу?
- А еще осьминогов.
- Фу-у, - искренне удивилась Маша ( в услужливой памяти всплыло имя, которое узнал позже )
- Да, жуткая гадость, надо признать. Впрочем, у них есть и хорошие блюда. Например, верблюжий горб. А верблюдов им привозят из Африки.

Но тут трамвай остановился, и нужно было выходить. Приятным сюрпризом оказалось, что мы учимся в одном университете, по дороге в который даже успели договорится встретится вечером - я сказал, что привез из Токио пресловутый верблюжий горб, который на деле вполне мог оказаться запеченным в рисовом гарнире куричьем филе из соседнего с моим домом толи китайского толи корейского (а кто отличит их один от другого?) ресторанчика. А она все также мило улыбаясь согласилась, при условии, что я не буду приставать, в чем ее горячо и уверил, скрестив за спиной пальцы.

А вот дальше все совсем уж размыто. Сквозь дымку невесть откуда взявшегося склероза прорываются лишь какие-то обрывки: красное вино… мелодичный смех… жаждущий шепот… Моцарт… мягкое скольжение шелка по коже… журчание аквариума… снова шепот… бесстыдство… унисон дыханья… впивающиеся в шею клыки… биение сердца… кровь струйкой стекает по шее… восторг… и снова Моцарт… вперемешку с темнотой…

Внезапно я понимаю, какая жажда мучает мое тело, цепляясь стальными когтями за желудок и сердце. Хватаю старенькую джинсовку, прыгаю в кроссовки и выбегаю на улицу.
В небе плывут все те же что и вчера свинцовые облака, моросит надоедливый дождь, а вдалеке слышатся раскаты грома. Люди пестрым стадом коров спешат укрыться от стихии, забегая в пивные и маленькие кофейные домики, так мило расположившиеся на Январской улице... Но все как-будто затянуто сероватой дымкой, покрыто сумраком - сумраком в котором я дома, я свой и я знаю, что делать.

Мир изменился.
Теперь все иначе.