Небольшой костер уже догорал, отдавая окружающему миру последние лучи тепла. В светлеющее небо взлетали крошечные искры. Часть из них гасла, не успев набрать высоту. Но другие поднимались все выше и выше, становясь невидимыми для глаза. Казалось, что именно эти искры каждую ночь зажигаются на небе звездами и своим сиянием дарят надежду, тихую радость и непонятную грусть всем тем, кого тьма застала в пути.

Рядом с костром неподвижно сидел Иной, судя по ауре – светлый маг. Танцующие языки пламени бликовали на лице Светлого. Огненная стихия, такая хрупкая, но в то же время величественная и грозная, всегда завораживала и привлекала его. Однако сейчас задумчивый взгляд мага не отрывался от свертка, лежащего на коленях. Прошедшая ночь навсегда изменила душу и сумеречный облик Иного, лишила смысла жизни, но помогла снова обрести его.

***

Тартарес, а именно так звали нашего мага, был инициирован довольно молодым. Максимализм, обычно присущий для этого возраста, делил для него весь мир только на черное и белое. Учителя, с которыми новорожденный Иной делал первые шаги в Сумраке, неоднократно пытались убедить неопытного идеалиста, что существуют и оттенки этих цветов, однако молодой маг упорно отрицал полутона.

Время обучения прошло быстро, Тартарес начал свой путь в этом мире. Он выбрал роль странника. Леса и пустыни, поля и горы... Иной никогда не задерживался подолгу на одном месте. Большие города селили Тьму в душах людей, поэтому истинно светлый маг обходил их стороной и на ночлег останавливался в маленьких деревушках, а то и под открытым небом. Обладая даром целителя, он снимал редкие проклятия и лечил людей, светлые души которых не успели запятнать вездесущие щупальца цивилизации. Не брал денег, но никогда не отказывался, когда благодарные исцеленные предлагали наполнить едой его дорожную котомку. Отдохнув день-другой, Иной вновь отправлялся в путь, оставляя позади себя Свет в сердцах людей.

«У каждого из нас есть своя цель, – думал Тартарес. – Кто-то сгорит за миг, оставив в воздухе яркий пламенный след. Вспыхнет и сгорит, а потом вознесется в небо. А другой будет тлеть на этой бренной земле, а в конце пути тихо распадется серым пеплом. Но от его тления всю жизнь кому-то будет чуточку теплее. У каждого из нас своя цель, важная». Шаг за шагом маг приближался к своей цели. Пока он считал, что должен просто нести Свет людям. Но Сумрак уготовил Иному нечто большее.

***

Время не касалось внешности Тартареса, ведь над телами Иных оно не властно. По прежнему горел взгляд, только не пламенем жажды действия, присущим молодым, но вековой мудростью, свойственной, скорее, седовласым старцам. Продолжая свое путешествие, в один из солнечных летних дней Иной пришел в небольшую деревушку. С виду селение ничем не отличалось от тысяч других, которые маг посетил за свою достаточно долгую жизнь. Но Сумрак здесь был напитан липким людским страхом, опустошающим чувством безысходности и холодящим запахом смерти. Все указывало на то, что порождение Тьмы осело рядом с человеческим жилищем, дикое и бесконтрольное. «Вампир, – решил Тартарес. – Оборотень вызывает скорее животный ужас, но не оставляет такое явное ощущение беспомощности». За тысячелетия странствий Иной уже не раз встречал селения, напрочь отрезанные от цивилизации, жителей которых использовали в качестве еды одинокие последователи Тьмы. Прежде, чем попасть в руки сотрудников Ночного Дозора или Инквизиции, такие оборотни или вампиры могли опустошить не одну деревню. Приходилось Светлому и убивать подобных одиночек, причем кровопийцы всегда были гораздо опаснее. Не испытывая недостатка в человеческой крови, они достаточно быстро становились Высшими и представляли из себя серьезного соперника даже для такого опытного мага, как он.

Жители деревни поначалу попытались выпроводить молодого чужака. «Проклятые мы, обойди стороной – авось живым останешься», – предупредили они. «Именно поэтому я здесь, – возразил маг. – Я пришел избавить вас от проклятья». Надежда, глупейшее из дарованных роду человеческому чувств, всколыхнула каждого и избавила от гнетущего ожидания смерти. Каждый житель был готов отдать последнее страннику, объявившего себя воином, но из оружия имевшего лишь охотничий нож.

Ожидая появления вампира, Тартарес поселился в доме старейшины. Едва зайдя в избу, он увидел ребенка в люльке. Малыш умирал, но его аура говорила о том, что это неинициированный Иной с огромным потенциалом. Склонность, как это обычно и бывает у детей, была неопределенной. «Подкидыш, – пояснил хозяин избы. – И откуда он мог взяться? Ума не приложу. Месяц пути до соседней деревни. Хворый оказался, надеялись выходить – ан нет. Вот уже второй день молока не ест, как еще в живых держится»... Маг осмотрел малыша. Ребенок был очень слаб, но Иной пока еще мог исцелить его. «Оставьте нас», – попросил он старейшину...

***

Семь дней жил Тартарес в этой маленькой деревне. Ребенок, исцеленный Силой, креп на глазах. За короткий промежуток времени Иной успел привязаться к подкидышу.

Вампир не посещал деревню уже длительное время и маг начал думать, что тот почувствовал Светлого и больше не появится здесь, но ошибся. Судьбами Иных распоряжается Сумрак, и именно он направил Темного во временное пристанище Тартареса, когда тот занимался целительством на окраине деревни. Маг не почувствовал вампира, он почувствовал страх, который подхватил Сумрак и с упоением разнес во все стороны. Не раздумывая он шагнул сквозь первый и второй слой и скачками понесся по направлению к отчетливо видимой в этой реальности ауре Темного.

Тартарес успел вовремя. Старейшина с женой, его отец и дочь были полностью под властью вампирского гипноза, но целы и невредимы. Светлый атаковал без промедления, живые нити Серого молебна сорвались с его пальцев и, шипя и извиваясь, поползли по направлению к нежити. Но ни одна не успела коснуться холодной плоти. С невероятной скорость вампир извернулся и нырнул в Сумрак, оказавшись на одном слое с магом. Как и любой Высший, уверенный в своих силах, он атаковал ментально.

Тартарес не мог сказать точно, сколько они стояли, глядя глаза в глаза. Светлый тонул в алом потоке чужой жизни, жизни неживого. И этот поток призывал уступить, не сопротивляться. Феерическое будущее сулил он. А что чувствовал в это время вампир, знал только Сумрак, пожалуй. Как бы то ни было, не добившись победы в этом безмолвном поединке оба Иных невольно стали ослаблять свой натиск. Первым ментальную связь разорвал Темный. Он сделал рывок вперед, взмахнув когтями. Маг не стал тратить время на хрустальный щит, да и все равно не успел бы его выставить. Он попытался увернуться, одновременно освежая Серый молебен, энергию которого еще не успели забыть кончики пальцев. Вампир влетел в живую сеть сам, но успел полоснуть Тартареса по плечу. Сумрак взревел, впитывая в себя кровь мага, он пил его жизнь с ревом, напоминающим отдаленный гул водопада. Темному приходилось не легче. Серые живые нити вытягивали жизнь из неживой плоти еще быстрее. Тартарес сделал усилие и вывалился вместе с противником в реальность. Из последних сил он подпитывал заклинание остатками своей энергии. Вампир мучительно скалился. Несмотря на то, что свою жизнь, как таковую, он потерял уже давно, желание существовать – единственное, что наполняло весь его разум. Он отдал людям, все еще находящимся в его власти, последний приказ. «Что ты выберешь, Светлый, – прохрипел он. – Уничтожение одной жизни или спасение другой, что дорога тебе?».

Внезапно маг понял, ЧТО сделал Темный. Уцепившись за единственную возможность спастись, он решил поставить Тартареса перед выбором: завершить это дело или спасти жизнь излеченного ребенка. Кровопийца почувствовал их связь и сделал верную ставку. Маг влил в заклинание столько энергии, сколько смог. Тело вампира покрылось серым коконом, который сам, без посторонней помощи, был способен уничтожить нежить.

Светлый развернулся и, собрав остатки сил, побежал к двери. Все происходило для него, как в замедленной съемке. Старейшина стоял возле люльки. Его вооруженная ножом рука уже двигалась вниз, приближая момент, когда Иной уже не сможет исправить свершенное. Чувство безысходности, возникшее где-то в глубине сознания, переросло в ярость. Нет, даже в ЯРОСТЬ – нечто огромное, пульсирующее, неуправляемое, багрового цвета. ЯРОСТЬ завладела его душой совершенно и повелела забыть, что когда-то были радость, любовь, Свет... Чужеродная для его сущности Плеть Шааба сама возникла в его руке и ударила по людям, которые от одного прикосновения огненных нитей превратились в пепел.

***

Тартарес сидел на земле, держа в руках сверток с ребенком. За его спиной полыхал дом, загоревшийся после удара Плети. «Вот и закончилась моя последняя битва», – усмехнулся Иной. Сумрак уже звал его. Он убил беззащитных людей, чем лишил себя права на жизнь. Маг поднялся, оставив подкидыша на земле, и сделал шаг навстречу неизведанному. «Далеко ли собрался?» – остановил его голос, которого Светлый не слышал уже около пятиста лет. «Учитель... – прошептал Тартарес. – Ты пришел поздно, выбор уже сделан и назад пути нет». «У тебя есть свой ученик, неужели ты оставишь его?» – возразил невидимый собеседник. «Пусть найдет себе другого наставника, достойного, – маг замедлился. – Я предал идеалы Света». «Время оценит твой поступок, – последовал ответ. – А ты стоишь перед очередным выбором. Если уйдешь в Сумрак сейчас – твой ученик обвинит в этом Свет и никогда не пойдет по нашему пути. И лишь Сумрак знает, чем это грозит»...

***

Тартарес неподвижно сидел возле костра. Его задумчивый взгляд не отрывался от свертка, лежащего на коленях. Сейчас у мага есть цель. Он постарается сделать все возможное, чтобы достичь ее. Он воспитает достойного ученика и достойного Светлого. И только потом Сумрак заберет его...